Фазиль | Попов Е.А., Гундарин М.В.

Фазиль Искандер (1929–2016) — прозаик и поэт, классик русской литературы ХХ века, автор легендарного романа‑эпопеи «Сандро из Чегема» и, по его собственному признанию, «безусловно русский писатель, воспевавший Абхазию». Евгений Попов, знавший Искандера лично, и Михаил Гундарин в живой и непринуждённой беседе восстанавливают и анализируют жизненный путь будущего классика: от истории семьи и детства Фазиля до всенародного признания. ЕГО АБХАЗИЯ: Мухус и Чегем, волшебный мир Сандро, Чика, дяди Кязыма... ЕГО УНИВЕРСИТЕТЫ: от МГУ до Библиотечного и Литинститута. ЕГО ТЕКСТЫ: от юношеской поэзии к великой прозе. ЕГО ПОЛИТИКА: чем закончились участие Искандера в скандальном альманахе «МетрОполь» и его поход во власть во времена Перестройки? «Что бы ни написал Фазиль Искандер — он везде оставался мудрым и веселым человеком, как и его любимый герой, дядя Сандро». Павел Басинский «Это писатель, создавший страну». Владимир Березин «Фазиль Искандер — великий писатель. Он написал самый масштабный роман XX века — „Сандро из Чегема“, он создал магический реализм. Я дважды писал в Нобелевский комитет. Я просто не видел другой кандидатуры из ныне живущих писателей». Андрей Битов О книге Цитаты: «Мир героев Фазиля Искандера — Абхазия. Вернее, один из миров: действие его рассказов и повестей иной раз происходит далеко за абхазскими пределами. Но именно Абхазия — мир для писателя и его героев изначальный. Благо, было к чему обращаться. Ведь через территорию Абхазии пролегали силовые линии мировой истории». «Брат Фазиля царем не был, зато был славен как искусный тамада, ведущий застолий. Надо полагать, что своему Сандро, также знатному тамаде, Искандер передал некоторые черты брата. О Фиридуне, которого все называли запросто Фири, вспоминают как о ярчайшем человеке, драгоценности города. Он был украшением лучших сухумских пиров, а пиры в Сухуми происходили ежедневно, месяц за месяцем, год за годом. Свадьбы, похороны, дни рождения, просто дружеские посиделки, рестораны... Везде был нужен Фиридун . О нем помнят как о настоящем восточном красавце. Собственно, он и прожил жизнь, как мечтали испокон веков на Востоке многие, — в пирах и развлечениях». «Особенно ему запомнился роман Льва Толстого „Анна Каренина“. Фазиль прочитал его в тринадцать лет, случайно найдя томик в деревенском доме, — непонятно, как он там мог вообще оказаться; такая вот (не)случайность. Мальчик был настолько потрясен, что, по позднейшим словам, Фазиля, „был близок к безумию“. Острая психотическая реакция на прочитанное запомнилась ему на всю жизнь. Несколько дней он ходил, напевая какой‑то сумасшедший, самим выдуманный траурный марш. Чувства рвались наружу, поделиться было не с кем. Возможно, тогда всё и сложилось окончательно, тогда Фазиль и вступил на писательскую стезю: чтобы превратить бессловесное мычание в собственныеслова». «Е.П.: ...точно поэзия — не говоря уже о высоконравственном и целомудренном „Сандро из Чегема“. Там, кажется, целые фрагменты написаны ритмизованной, поэтизированной прозой. Плюс вплетенные в ткань романа народные сказания — это же чистая поэзия. А рассуждая об удачных или, наоборот, неудачных дебютах, следует отчетливо понимать, что о подавляющем большинстве неудачных дебютов мы не знаем и никогда не узнаем, потому что эти дебютанты не выбились в писатели и о их юношеских увлечениях знает чаще всего только жена или покойная мама. А если писатель нам известен, то его дебют в любом случае удачен. Что и подтверждаетвся жизнь Фазиля Искандера. И даже его смерть. И стихи, которые, конечно же, не конгениальны его прозе... М.Г.: ...но без которых эта проза не возникла бы». «Искандер, с одной стороны, попал в цель: узнаваемы и управленческие безобразия, и частые примеры бюрократического абсурда. С другой стороны, повторим, его юмор и сатира не достигали степеней чрезмерных, не казались разрушительными основной массе аудитории, которая любила покритиковать и посмеяться, но к тотальному отрицанию властей, к диссидентской жесткой критике всё же была не готова». «Да, роман! Но какой роман? Многие исследователи с подачи самого Искандера пишут про жанр романа плутовского: „Начинал я писать „Сандро из Чегема“ как шуточную вещь, слегка пародирующую плутовской роман“, — писал он в предисловии к изданию „Московского рабочего“. Кто‑то вспоминает про рыцарский роман или про роман в жанре магического реализма. Думаем, что вполне уместно поговорить и о романе нового, ПОСТМОДЕРНИСТСКОГО типа, как бы ни нападали на этот термин сегодня».